29.12.2008
Терапевтические истории
ТЕРАПЕВТИЧЕСКИЕ ИСТОРИИ ИРИНЫ МОРОЗОВСКОЙ
Интерес к использованию метафор возник у меня при освоении психотехнологии нейролингвистического программирования и Эриксонианского гипноза. При этой работе, важной составной частью которой явилось изучение правил и способов рассказа и самостоятельного сочинения терапевтических историй, моя увлечённость повлекла меня по этому пути. Вскоре я обнаружила, что активно и сознательно использую метафоры и истории и в профессиональной практике, и в частной жизни. Потребовалось и углублённое изучение истории и методологии использования метафор.
Выяснилось, что эти вопросы до обидного мало освещены в отечественной литературе по психологии и психотерапии. И хотя метафоры наверняка использовались и используются нашими практиками, делается это по-видимому интуитивно и бессознательно. А по моему глубокому убеждению, осознанность в такой работе много увеличивает её эффективность. И эта статья рассказывает о моём личном опыте сознательной работы с терапевтическими метафорами и о позитивных результатах этого. В пояснениях к историям используется терминология нейролингвистического программирования, поскольку именно в этом направлении психологии концепция построения и применения метафор разработана и теоретически и методологически.
Метафора, по-видимому, является древнейшим инструментом психотерапии. Шаманы, знахари, целители, проповедники использовали истории в той или иной форме, как средство передачи важной информации от предыдущих поколений к последующим. Хотя содержание историй разных времён и народов очень различно, существенной структурной разницы между ними нет.
Все подобные истории обладают одним фундаментальным качеством: в них содержатся важные советы или поучительные сообщения относительно какой-либо специфической проблемы. НЕКТО сталкивается с КАКОЙ-ТО проблемой, где он каким-то образом преодолевает её либо терпит поражение. Способ, при помощи которого герой истории решает свою проблему, может в аналогичной ситуации давать возможное решение и для других людей. Источниками подобного рода историй являются эпические поэмы, волшебные сказки, притчи, басни, стихи, песни, анекдоты и шутки.
Когда какая-либо из историй предъявляется слушателю с намерением дать совет или проинструктировать о чём бы то ни было, то она становится для него МЕТАФОРОЙ. В своей книге «Гуру: метафоры психотерапевта» Шелдон Копп определяет «метафору» следующим образом: «В общем смысле метафору можно определить как способ сообщения, в котором одни вещи выражаются через термины, принадлежащие к другой области вещей, что вместе проливает новый свет на характер того, что описывалось ранее».
Таким образом метафора представляет собой новеллистический способ репрезентации чего-либо. Копп исследовал метафорические смыслы таких сборников историй, как мифология, религия, литература, научная фантастика, газеты, поп-культура. Его концепция метафоры как многоуровневого источника «Нового света, бросаемого на старые темы», является тем инструментом, который мы с большой пользой можем использовать в нашей работе в отношении метафор специфического рода – терапевтических.
Метафоры используются во всех терапевтических подходах и системах. Примером может служить использование Фрейдом сексуальной символики в качестве инструмента понимания сновидений, фантазий, и бессознательных ассоциаций. Юнг изобрёл метафоры «анимуса» и «анимы». Райх изобрёл «оргон». У Бёрна были «игры», у Пёрлса «верхняя» и «нижняя» собаки, а Янов говорил о «первичном» опыте. Каждая терапия или система психологии имеет в качестве своих базовых основ некоторый набор метафор (в виде словаря), который предоставляет возможность выражать какой-то части людей некоторую часть своего опыта о мире.
Значение данного подхода для человека, который проводит терапию, заключается в том, что он позволяет рассматривать рассказ нашего клиента о его ситуации как набор метафор.
Когда к вам приходит клиент и просит помочь ему решить какие-либо его проблемы, наряду с ними, у него имеется и уникальное, одному ему присущее представление о мире, то есть им самим разработанные специфические идеи относительно того, что составляет опыт любви, ненависти, великодушия, счастья, интереса, и так далее. Это вызвано тем, что каждый человек разрабатывает собственную уникальную МОДЕЛЬ МИРА, исходящую из комбинации генетически обусловленных факторов и его личного опыта. Модель включает в себя все переживания и все обобщения этих переживаний, а также все правила, по которым применяются эти обобщения. Некоторые части этой модели претерпевают определённые изменения по мере физического развития и в соответствии с новым опытом, в то время как другие части этой модели представляются ригидными и неизменными. Не существует двух одинаковых моделей мира, как не существует двух одинаковых людей. Но имеются и значительные признаки сходства, частично обусловленные условиями воспитания. Сходства, которыми мы при разработке и использовании терапевтических метафор будем пользоваться в максимальной степени, описывают паттерны того, как люди выражают свой опыт о мире. Именно этими паттернами мы и будем руководствоваться в данной работе.
Волшебные сказки являются терапевтическими. В них клиент находит своё собственное решение, усматривая определённое сходство со своими внутренними конфликтами, переживаемыми им на данный момент. Содержание этих сказок обычно не имеет отношения к внешней жизни клиента, но оно вполне может отражать то, что составляет его внутренние проблемы, кажущиеся ему непонятными, а потому – неразрешимыми. Совершенно очевидно, что сказки не имеют отношения к внешнему миру, хотя они могут быть достаточно реалистичны и обладать атрибутами, присущими обычной жизни человека. Ирреальная природа этих сказок свидетельствует, что предметом волшебной сказки является не изложение полезной информации о внешнем мире, а те процессы внутренней жизни, которые протекают в человеческом уме и сердце.
Целью терапевтических метафор является инициация сознательного либо подсознательного поиска, который сможет помочь человеку в использовании своих личных ресурсов для такого обогащения модели мира, в котором он нуждается, чтобы справиться с занимающей его проблемой.
Метафоры (в форме волшебных сказок, стихов, анекдотов) сознательно и подсознательно используются терапевтами, чтобы помочь клиентам осуществить желаемые ими изменения. Клиент может выражать какие-либо области своего опыта, где он чувствует ограниченность удовлетворяющих его выборов, или же, возможно, не видит никаких других альтернатив, кроме той, которой он располагает в данное время и которой недоволен. В этом случае терапевт может рассказать ему историю из своей собственной жизни или из жизни другого клиента, или придумать новую. Терапевт исходит из того, что опыт другого человека в преодолении проблем, сходных с проблемой данного клиента, даст ему, прямо или косвенно, способ, при помощи которого он сможет справиться с ситуацией.
Главнейшим требованием, предъявляемым к метафоре в отношении её эффективности, является то, что она должна взаимодействовать с клиентом в его модели мира. Это не означает, что метафора должна полностью совпадать с конкретной ситуацией клиента. «Встретить клиента в его собственной модели мира» означает лишь то, что метафора должна сохранить структуру данной проблемной ситуации. Другими словами, значимыми факторами метафоры являются межличностные взаимоотношения и паттерны, при помощи которых клиент оперирует внутри контекста проблемы. Если проблема клиента и приведенная метафора структурно сходны, бессознательно или даже сознательно он будет связывать их друг с другом.
В современной психотерапевтической практике с необыкновенным успехом использовал терапевтические истории Милтон Эриксон. Многие из этих историй опубликованы в книгах «Мой голос будет с вами», «Семинар с доктором М. Эриксоном», «Необычная терапия», «Февральский человек». В своей книге «Торговец и попугай. Восточные истории и психотерапия» Носсрат Пезешкян не только приводит истории, используемые им при психотерапии, но и объясняет правила пользования ими для всех, желающих применить их в своей практике. Наиболее подробно правила сочинения метафор изложены в книге Дэвида Гордона «Терапевтические метафоры. Оказание помощи другим при помощи зеркала», обильно цитируемой в этой работе.
Все эти истории, при всей их занимательности, поучительности и эффективности в тех конкретных случаях, для которых они были созданы, тем не менее не могут обеспечить терапевта, использующего метафоры, материалом на все случаи жизни. Имеет значение и то, что истории эти несут в себе реалии и контекст жизни Востока и Америки, обычно весьма далёкие от нашего «постсоветского» клиента. Хотя Д.Гордон считает, что сам по себе контекст значения не имеет, моя практическая работа даёт основания утверждать, что правильно подобранный контекст, учитывающий менталитет, ведущую репрезентативную систему и другие личностные особенности клиента, увеличивает многоуровневость метафоры и делает её в итоге значительно эффективнее.
Собственные истории я начала сочинять, когда не смогла вспомнить подходящей к данному случаю истории; они возникали, как ответ на запрос конкретного клиента. Позднее оказывалось, что некоторые из них при незначительной замене реалий и деталей могут стать оболочкой для конструирования метафор, подходящих для целого класса сходных случаев или клиентов. Причём обнаружилось, что дети предпочитают «переделки» волшебных сказок, и лучшим материалом оказывается любимая сказка маленького клиента. Сам выбор – предпочтение той или иной сказки – даёт обычно дополнительную информацию как о клиенте, так и о проблемной ситуации и о путях работы с ней.
«Обогащённым сырьём» для терапевтической работы с детьми являются мультсериалы, которые легко превращаются в терапевтические, многосерийные, с любым необходимым продолжением в контексте непрерывных приключений любимых героев сериала.
В этой работе я приведу для рассмотрения оригинальные истории, примерно двухлетней давности, доказавшие свою эффективность при первоначальном применении и в последующей работе с другими клиентами. Во всех случаях достигнутые в результате изменения оказались стойкими и наличествуют в поведении по сей день.
Первая из историй написана для профессионального психолога В.В., у которого отмечались затруднения при выступлении перед аудиторией. В качестве слушателя я отмечала жесты и мимику, говорящие о страхе, неуверенности в себе, зажатость. Хотя было очевидно, что ведущая репрезентативная система В.В. – аудиальная, голос его был беден тембрально и интонационно, монотонен и невыразителен. Аудитория, естественно, при такой подаче материала всё сильнее шумела и отвлекалась, а дискомфорт докладчика явно усугублялся. В предварительной беседе выяснилось, что якорное, ключевое слово нежелательного состояния – ТРЕВОГА, а желаемого – БЕЗЗАБОТНОСТЬ. Эти слова при рассказывании истории выделялись интонационно, притом произносились синхронно с выдохом В.В., что углубляло его изрядно к тому времени изменённое состояние сознания. В процессе терапии сознание клиента было к началу рассказа изменено до лёгкого транса при помощи связного дыхания с удлиняющимся выдохом, что было экологично для данного клиента, профессионала в области дыхательных процессов, и обеспечило ему лёгкое и комфортное погружение.
Давным-давно, а может, не так уж давно, жил небольшой Городок, в котором после войн и набегов остался один большой колокол, слишком тяжёлый, чтобы куда-нибудь деться. И голос у него был подстать виду – внушительный, тяжёлый и громкий. Давно уже пользовались им жители для всех случаев жизни – и в праздники, когда и положено звонить в колокола, и в будни, когда надо было бить тревогу, созывая народ на пожар или что-нибудь неотложное. И малые дети, слыша в ночи набат и видя, как на него реагируют взрослые – поспешными сборами куда-то, страхом и напряжённостью, и сами начинали тревожиться. И эта ТРЕВОГА так и не исчезала полностью, пробуждаясь вновь при звуках колокола уже в праздник, когда можно было веселиться.
Люди, с младенчества привыкшие, что колокол бьёт ТРЕВОГУ, беспокоились при любых его звуках, и частенько даже по праздникам казались напряжёнными и озабоченными. И это длилось уже много поколений.
В этом Городе, как, впрочем, в любом другом, иногда появлялись ни на кого не похожие, необычные дети, одарённые каким-нибудь талантом. Они, как правило, уезжали учиться в большие Города, да так там и оставались работать. Но как-то раз один из таких уроженцев Города приехал проведать родных на праздник. Праздник вышел, как всегда – многолюдно, да малорадостно.
Но вот произошло необычное и необычайное: на площади под колокольней заезжий гость стал говорить речь. И речь эта была о том, как неправильно живут жители – умеют много и тяжко трудиться, а отдыха и веселья не имеют. А предлагал он для радости душевной построить всем миром звонницу, чтоб музыка колокольная радовала и утешала и веселила души. Потому что сам он – колокольных дел мастер, хоть молодой, но уже известный, сейчас на отдыхе после крупного заказа – звонницы на две дюжины колоколов, и хотел бы сделать в подарок родному Городу, родным и близким такую же.
Его выслушали не перебивая – от удивления, наверное – и стали задавать вопросы – несерьёзно, для развлечения, что ли, поскольку развлечений было не густо. А он всё отвечал, как и что он надумал.
Получалось, что если все соберут по домам ненужный медный лом и хлам, пылящийся в чуланах и закутках, который жаль было выбрасывать – медный же, и совсем немного серебряного, если станут помогать после работы, если дадут власти Города совсем немного денег и позволят разобрать на дрова и доски старые и уродующие Город пустующие бараки, и позволят ему возглавить работы, то получат колокола не хуже чем в столице. За словом он в карман не лез и мало напоминал того тихого, всегда что-то рисовавшего или читавшего мальчишку, которого помнили горожане – сказывались столичный лоск и уверенность Мастера. На все вопросы у него нашлись ответы, и люди сами не заметили, что вполне серьёзно уже обсуждают детали и подробности работы, а вокруг Мастера (так и мы его будем называть) столпились его ровесники и друзья детства и распределяют, кто из них чем займётся для начала.
И уже на следующий день началась работа. Первыми добровольцами были друзья и товарищи Мастера, верившие в него, да ещё подростки, которым ничего интереснее не встречалось. Детишки рыскали по дворам, упрашивая людей пожертвовать на благое дело любую медяшку или что угодно полезное.
Старшие расчистили место на берегу реки для литейной мастерской и разыскали подходящую для форм глину. Мало-помалу место мастерской стало становиться своего рода клубом, где не только работали, а много шутили, смеялись, пели песни, почти вся молодёжь Города уже, и парни и девушки проводили там вечера, и каждому находилось занятие по силам и по интересам. А ещё стали приходить родители, а потом и деды – сначала просто посмотреть, что это так увлекло их детей и внуков, и неожиданно обнаруживали кипевшую весельем атмосферу работы и творчества. И как-то незаметно у них в руках оказывался какой-нибудь инструмент, а уж работы хватало на всех. И возвращались они, принося из дому что-нибудь полезное, что поначалу вовсе и не собирались отдавать. И женщины приходили, приносили еду для своих работников, да тоже затеяли соревноваться – у кого вкуснее да сытнее, кто больше похвал снискает, а для этого начали кормить не только своих, а всех, кто рядом был. Разорительным это не было – ведь Город был тихим, но не бедным, потому как работящим. И это трудолюбие себя выказывало и в литейной мастерской.
Вот и до восковых моделей дело дошло, и каждый трудившийся получил право написать на воске своё имя, чтоб звенело оно вечно, сияя на колоколе. Тогда уж засобирались помогать даже самые отъявленные скептики и консерваторы – и им захотелось увидеть своё имя в металле. И без особых трудов собрали даже серебро, нужное для добавки в медь, чтоб звон серебряным был. Горожане, приложившие руку и сердце к будущему звону, сами принесли серебряных ложек, ножей и даже серебряных монет, сколько потребовалось.
Была уже середина зимы, но возле костров, на которых выплавлялся воск, всегда оживлённо толпились люди. Они внимательно наблюдали за тем, как выплавлялся воск из глиняных форм будущих колоколов, и затевали между собой разговоры. И удивлялись тому, как же мало знали друг друга люди, прожившие всю жизнь по соседству, совсем поблизости, если у них были разные специальности и занятия. И поражались тому, как много хорошего они не замечали в шуме обыденности. Увидев друг друга в работе, многие договаривались о дальнейших совместных проектах, где умножились бы их умения и способности.
Вот уже были расплавлены медь и серебро и залиты в формы. В этом принимали участие все металлурги Города и их подмастерья, поэтому заливка прошла быстро. Разобрав старые дома и бараки, давно уродовавшие Город, из брёвен и досок пристроили к старой колокольне, где висел большой колокол, просторную звонницу, чтоб новым колоколам тесно не было. Звонница, которую возвели лучшие Мастера города, втянувшиеся к этому времени в совместную работу и по этому случаю сменившие давнюю конкуренцию на приятельство, на диво удачно вписалась в ансамбль площади Города, как будто всегда там стояла. Потом были дни освобождения ещё тёплых колоколов от оболочки, и к этому тоже приложили руки большинство Горожан, захотевших увидеть свое имя в металле. Потом – полировка до полного блеска.
И вот, в один прекрасный весенний день, на площади собралось почти всё население Города. Солнце ярко светило с чистого синего неба. Солнечные зайчики отражались от слегка покачивавшихся колоколов и БЕСПЕЧНО разбегались по площади, заглядывая в лица и веселя нарядно и ярко одетых людей. Всё замерло в ожидании. И тут тишину прорезал незнакомый, высокий и чистый звук, а за ним ещё один и ещё и ещё… Звуки сплетались друг с другом, о чём-то рассказывали, пели разными голосами. Это было сказочно, и даже вступивший в этот ансамбль голос старого колокола прозвучал совершенно иначе, и никто при этом не напрягся. Божественные звуки были Чудом, трудно было даже поверить, что сделали это те же самые люди, что сейчас заворожённо внимали в восторге.
С тех пор жизнь Города неуловимо переменилась. На улицах и в домах всё чаще слышались смех и песни. Горожане чаще собирались вместе по разным поводам, больше шутили, меньше тревожились. Теперь они казались БЕСПЕЧНЫМИ и раскованными. Была ещё разработана целая система подачи сигналов по разным поводам, и теперь те, кого созывал этот или тот сигнал специальным перезвоном, быстро собирались, а остальные не тревожились зря. И голос старого колокола вплёлся в перезвон новых, как будто так всегда и было. Так они с тех пор и живут.
История была рассказана клиенту в трансовом состоянии. Восприимчивость при этом значительно увеличивается. Желательно, чтобы продолжительность рассказа составляла не менее 15-20 минут. За это время с клиентом успевают произойти глубокие изменения. Ключевые слова ТРЕВОГА и БЕСПЕЧНОСТЬ мной выделялись интонационно, изменением тона и регистра голоса. В историю были упакованы установки на расширение ролевого диапазона, возможности пользования скрытыми и невостребованными ресурсами, улучшение внутренней коммуникации и адаптации к любым изменениям. Поскольку ведущая репрезентативная система клиента была аудиальной, особое внимание было уделено аудиальным предикатам, но последовательно и очень аккуратно вводились кинестетические и визуальные, что способствовало синестезии. В таких случаях клиент получает глубокое и полное переживание рассказываемой ему истории, притом информация беспрепятственно проходит в подсознание.
К концу моего рассказа находившийся глубоко в трансе клиент был совершенно расслаблен и улыбался. После рассказа сказал, что всё видел и в картинах, что для него редкость, а особенно хорошо – финальную сцену (финальная сцена сознательно была расцвечена предикатами яркости и цвета, что усиливало положительное воздействие). И сказал, что очень любит колокольный звон, и как это я угадала. Угадала? Ещё до сочинения истории я задумалась над тем, что может любить русский аудиал. Конечно, колокольный звон! Тут у меня было мало шансов «промахнуться», потому что сакральное восприятие колоколов и отношение к колокольному звону является такой же неотъемлемой чертой славянского менталитета, как индейка в День Благодарения – американского.
Изменения в поведении произошли уже на следующий день – В.В. стал оживлённей вести себя, изменились и голос и пластика, появилась уверенность в голосе. С тех пор при периодических контактах я с удовольствием отмечаю и значительный личностный рост В.В.
Стало очевидно, что история о сооружении звонницы может быть прекрасной оболочкой – упаковкой метафоры для аудиалов нашей страны. Не беда, что мои личные познания о технологии отливки колоколов были почерпнуты в основном из последней части фильма «Страсти по Андрею» – у моих клиентов эти представления были родом оттуда же. С тех пор эта история, с разными вариациями, в зависимости от ситуации клиента, успешно поработала ещё несколько раз.
Следующая история была придумана для моей подруги Л. А. – молодого, талантливого врача-невропатолога, совмещающещего лечебную, научную и тренинговую работу. Л.А. пожаловалась мне на трудности совмещения разных видов своей деятельности, на нехватку времени, и попросила рассказать что-нибудь, что поможет ей всюду успевать. Мне показалось, что, хотя её притязания действительно велики, но талант и энергия, ей присущие, позволят их удовлетворить, если улучшить коммуникации между частями личности и расширить доступ к ресурсам.
История была заказана и рассказана по междугороднему телефону (в город Уфа), поэтому была построена очень насыщенно и с задействованием не только аудиальных предикатов, а в равной степени и кинестетических, и визуальных. Поскольку у Л.А. хорошо развиты все репрезентативные системы, это не только облегчило мою задачу, но вообще сделало её выполнимой.
Жил-был огромный Город, промышленный и культурный центр огромного региона. Люди в нём жили суматошной, хлопотной жизнью в погоне за этой самой жизнью. Ведь в большом городе всегда столько развлечений и соблазнов, интересных и важных культурных событий, в которых хочется поучаствовать, работа, а то и не одна, чтобы прожить, и друзья, с которыми хочется встречаться, и многое-многое другое. И большинство горожан массу сил и времени тратили на то, чтобы успеть совместить свои дела, и крутились, как белки в колесе.
Осложняло ситуацию то, что Город образовался из нескольких посёлков, слившихся в своё время между собой, и, постепенно разрастаясь, поглощал окрестные деревеньки. Но из-за особенностей местности, где эти посёлки и деревни выросли около водоёмов и в густых лесах, дороги между ними так и остались извилистыми. И хотя их расширяли и асфальтировали, транспортные артерии явно не справлялись со своим делом, на них частенько возникали пробки, притом как раз в такое время, когда все торопились, и многие люди теряли много больше времени, чем это можно было, на и без того длинные переезды от жилья к работе и по другим делам, нервничали в пробках, теряли энергию, терпение, портили себе и другим настроение, опаздывали, подводили людей и дела, и успевали сделать много меньше, чем были способны и хотели.
О транспортной напряжёнке много писали в местной прессе, люди ругали власти, власти, как всегда, жаловались на отсутствие средств и ресурсов для нормального решения такой крупной проблемы. Наконец под давлением тучи писем и града жалоб был объявлен конкурс на лучший проект по разрешению транспортной проблемы. Среди нескольких проектов победу одержала работа группы молодых авторов, которые сами съезжались на работу с разных концов Города и очень хотели и место работы сохранить, и успевать на неё, и иметь время и силы для творчества.
Предложенная ими идея была проста, как все гениальное. Это был проект линии метрополитена, пересекающей весь город, соединяющей самые отдалённые его концы, а своеобразие проекта было в том, что из вынутого из-под земли грунта спроектирована была насыпь, а на ней – скоростная дорога. Проект оказался более дорогим, чем мог позволить себе Город, но радикально и надолго решал транспортную проблему. И тогда авторы проекта в газетах и по телевидению обратились к горожанам: «Все, все, все, кто устал и измучен ежедневными непомерными переездами, все, кто хочет жить иначе, все, кто согласен приложить немного усилий к работе, которая позволит ему или ей всю жизнь жить лучше и успевать больше – помогите на строительстве скоростной дороги и пешеходных дорожек при ней. Город в состоянии предоставить технику и материалы, но все остальные ресурсы его пойдут на строительство метрополитена».
Оказалось, что рассчитанная по уму линия метро не перекрывает и не задевает старых дорог: они были извилистыми и проходили по низинам, а новая дорога была задумана напрямик. Но по старым дорогам очень легко было добраться до неё из любого места в Городе. Вскоре зашумели машины, вгрызавшиеся в почву. И возникли холмы вырытой ими сырой земли, с которой можно было работать. Для строительства надземной дороги нужно было где-то возвести насыпь, где-то вырубить лес или засыпать болотце, и всё это могли сделать добровольцы под руководством немногих профессионалов. И этими руководителями стали авторы всего проекта. И люди потянулись им на помощь, многие со своим инструментом – тем, чем работали в домах и на участках при доме, а то и на работе.
Первый из участков дороги строился дольше, чем последующие, но оказался на диво красиво и тщательно отделан. Пешеходные дорожки вокруг скоростной дороги были обустроены скамеечками с резьбой по дереву и деревянными скульптурами – на них пошли деревья из просек, сделанных при прокладке дороги. Жителям тех районов, куда переходило постепенно и последовательно строительство дороги, было уже просто невозможно сделать свой участок хуже.
Началось даже соревнование за красоту и оригинальность дизайна своих участков, за оформление этих решений – простое, удобное и радующее глаз. И каждый район находил своё – в зависимости и от рельефа и от традиций, но генеральная линия – скорость, простота и удобство, подобная по прямоте дороге, которую они строили, оставалась неизменной. Притом каждый последующий участок строился быстрее предыдущего – сказывался накопленный и переданный опыт.
Так что строительство дороги пошло споро, приезжали помогать и жители районов, уже закончившие и сдавшие свой участок, но втянувшиеся в работу всерьёз, тем более, что добраться они могли гораздо быстрее по уже построенной части дороги.
И завершено строительство было одновременно с линией метрополитена, а пущены они были в один день, и день этот стал большим праздником для всего Города.
Вскоре бесследно рассосались транспортные пробки, и многие жители обнаружили кусочек свободного времени. Они шли гулять туда, где столько поработали, и теперь с удовольствием прогуливались по красивым дорожкам, заботливо устроенным так, чтобы гуляющих не обдавало выхлопными газами проезжающих рядом синих троллейбусов, жёлтых и красных автобусов и ярких разноцветных машин, любовались с возвышенности непривычным видом на Город.
И оказалось, что открывающийся с дороги вид прекрасен и позволяет увидеть то, что не было видно раньше – панораму Города, как расположившихся среди лесков и озер зданий и районов – синие озёрца и речки, все оттенки зелёного весной и летом и жёлтого и красного зимой в лесопарках, меняющиеся много раз во время заката и восхода. Но увидеть и оценить это раньше они не могли и из-за отсутствия мест для такого обзора и из-за нехватки времени для пеших прогулок. А начав гулять, люди получают от этого удовольствие, становятся менее нервными и напряжёнными, более спокойными и приветливыми.
И очень быстро у Горожан возникли новые привычки – тот, кто очень торопится, едет на метро, тот, у кого времени больше, едет поверху, на автобусе или машине, а тот, кто не торопится и кому недалеко – идёт пешком. И теперь у Горожан гораздо больше времени для разных дел и отдыха, они меньше устают, а успевают при этом гораздо больше прежнего. Многие смогли заняться чем-то таким, о чём давно мечтали, но не могли себе позволить из-за нехватки времени и сил. Город работает и отдыхает, живёт полной и радостной жизнью. А авторы проекта, воплощение которого так изменило жизнь Города, сейчас работают над чем-то другим, столь же талантливым. Кажется, придумывают воздушную дорогу.
В этой истории клиентка имела возможность отождествления с мегаполисом, в котором есть и ресурсы и возможности, которые остаются неиспользованными и зачастую невостребованными из-за проблем с внутренней коммуникацией. Проблемы такого рода, по моим наблюдениям, гораздо чаще встречаются у экстравертов, нежели у интровертов, а Л.А. – яркий экстраверт огромной энергичности и немалых разнообразных талантов.
Разница в выборе субъекта истории – небольшого городка в первой и огромного урбанизированного конгломерата во второй – была для меня не случайной, а обусловленной моим восприятием личностей клиентов. При сочинении истории были использованы несколько специальных приёмов. Метафора работы по прокладке коммуникаций одновременно над и под землей стимулировала и сознательные и подсознательные процессы реорганизации собственных ресурсов клиентки. И не зря история практически не затрагивала подробностей подземных работ – подсознание само знает, как ему сделать эту работу.
Постулировалось также наличие у личности активной и творческой части (и не одной), способной не только найти пути решения проблемы, но и возглавить их осуществление. Необходимые для этого ресурсы могли изначально быть далеки друг от друга. (В метафоре – группа авторов разных специальностей, вынужденных съезжаться издалека.) Разумно было для сохранения и поддержания такой ценной части дать ей по окончании основной работы неспецифические инструкции о дальнейшем функционировании (новый проект).
Также умышленно при описании трудностей и неприятностей употреблялось прошедшее время, а позитивных изменений – настоящее. Уделено было внимание и увязыванию в одно и то же решение не только деловых и производственных, но и культурных, духовных и эстетических потребностей. Структура метафоры предусмотрела одновременную работу по всем вышеупомянутым проблемам.
Такая история с небольшими изменениями и дополнениями может использоваться и в других случаях для улучшения доступа к ресурсам, повышения уровня самоорганизации и осознанности клиента. При этом рекомендую до рассказа присоединение к клиенту на дыхании, а в первой половине истории увеличение количеcтва предикатов, соответствующих предпочитаемой репрезентативной системе клиента.
Судя по тому, что когда я позвонила Л.А., чтобы осведомиться о последних успехах, она была на научной конференции в Испании, а незадолго перед тем – в Лондоне, и по её собственным отзывам, действие истории сказалось даже шире и глубже, чем предполагалось в заказе. Произошёл процесс генерализации достигнутого в разные области жизни и быта. Я с удовольствием и восхищением отношусь к её разнообразным успехам на разных поприщах.
Хотя мне казалось, что эта история будет созвучна и близка только жителям стран СНГ, мой знакомый психолог – израильтянин – взял её для работы, пояснив, что всё это – про них тоже. И правда, в пробках на шоссе Израиля мне самой пришлось провести немало времени.
Жил да был Работяга Звонкий Колокол, и трудился он на очень высоком ответственном посту, на свежем воздухе – Колоколом. Больше всего на свете любил он звонить. И со своей колокольни видел многое и очень охотно пел об этом. Так легко ему было звенеть на разные голоса по разным поводам, так радостно, и такое приятное ощущение растекалось от языка, внутри – звенящим теплом, и снаружи – серебряными звуками. И ощущал себя он лёгким, почти невесомым в своей вышине, как и его голос, хотя был он довольно большим Колоколом. Он умел отзываться на малейшее движение, разговаривать и петь разными голосами и всегда находил самую точную интонацию. Голос его был чист, то весел, то грустен, а мог быть одновременно как будто множеством Колоколов с разными настроениями и характерами. Долгое время он радовал своих слушателей и радовался сам, всему, что так хорошо у него получалось.
Рассказы Колокола обо всём, что он видел со своей колокольни, давно стали важной частью жизни Города, хотя вряд ли кто из привыкших к его разговорам и воспринимавших их, как должное, отдавал себе в этом отчет. Да и зачем, когда всё шло хорошо, как следует. Это продолжалось так долго, что даже в металле начала накапливаться усталость, он ощущал свою возраставшую тяжесть и двигался всё труднее. Хотя звон его был по-прежнему чист, в нём начали проскальзывать глухие жалобные ноты. Он призадумался об отдыхе.
А каждая мысль Колокола, как известно, немедленно обращается в звук. И как бы в ответ на эти мысли в звуке, то ли мыши перегрызли верёвку, то ли она сама перетёрлась от тяжких трудов… Колокол и сам не понял, отчего Земля так стремительно приблизилась к нему, и что от этого произошло. И как это он разделился на несколько разных частей, лежащих рядом, зарывшихся в грунт и неспособных более к разговору. Сбежались отовсюду люди, ужаснулись и посочувствовали, вспомнили, как долго Колокол справлялся со своей работой наверху один. А теперь он, совершенно беспомощный и разбитый, валялся у их ног кучей металлолома.
Потом приехала большая скрипучая повозка, за куски колокола взялись сильные руки, погрузили всё и куда-то повезли. Места, в которое его привезли, он никогда не видел со своей Колокольни. Там было много огня и жара. И когда его тело, погружённое в одну из печей, растеклось светящейся лужицей, он забылся от всего этого ужаса.
Очнулся он, остывая в новой тёмной и тихой форме. Вскоре добрые руки освободили его от этой одёжки, отшлифовали и отполировали до блеска и отвезли на родную Колокольню. Теперь он выглядел немного иначе – очертания стали более стройными, чёткими и современными. Изменились рисунки и надписи. А Солнце весело разбрызгивало зайчики от его боков. И голос стал даже глубже, звонче и сильнее. Колокол чувствовал себя таким обновлённым и юным, и щедро делился этой радостью со всеми слушателями.
И всё было так хорошо, как вдруг (такое всегда – вдруг) началась война. Первые дни колокол созывал всех, надрываясь и хрипя круглые сутки, предупреждал и ободрял. А потом все куда-то делись. Несколько дней он молчал. А потом к нему поднялись люди, привел их последний его звонарь, надёжный друг. Он сказал Колоколу: «Знаешь, мы оба нужнее сейчас там, внизу. И ты не будешь Колоколом, а я – звонарем, пока к нам снова не возвратится мир. Пошли со мной, мы останемся вместе». Заскрипели верёвки, бережно опускавшие Колокол, и уже знакомой дорогой он приехал в царство огня и жара.
Так работяга Звонкий Колокол стал работягой Звонкой Пушкой. А его звонарь – бомбардиром. Работать приходилось куда больше, чем Колоколом – и днём и ночью. С какой лёгкостью красавица-Пушка посылала вперёд тяжёлые ядра. И всегда попадала в цель. Они потемнели, они охрипли. Но и в хриплом грохоте выстрела слышались отголоски набата. От этого звука улыбались друзья Колокола и бежали враги. Пушка и бомбардир хрипло хохотали выстрелами им вслед. Они не промахивались, но и в них не раз попадали и больно жалили злые осколки. Но травмы только прибавляли им отчаянного рвения. Вперёд – это слово стало главным. Никогда не думал Колокол, что увидит столько разных мест. Ему всегда казалось, что и с Колокольни многое видно. И только в этом путешествии он обнаружил, сколько разных и по-своему прекрасных мест вокруг. Путешествие на лафете преобразило его взгляды на мир. И они дошли до самых его границ. И, немного покорёженные, но – Победители! – вернулись домой.
Жаркое место с печами показалось уже хорошо знакомым и родным. И Пушка-Колокол легко расслабились полностью, и сладко заснули с мыслью – «Интересно, какими мы проснёмся?». Сны были глубокими и певучими. Пробудившись они обнаружили себя опять Колоколом. Самого прекрасного облика, какой только может быть. Украшенный изображениями и описаниями его прежних боевых подвигов. А Голос его стал ещё богаче и разносился ещё дальше.
Теперь он любил поговорить не только о текущих делах и происходящем с точки зрения колокольни. Он рассказывал о путешествиях и битвах, о поражениях и Победе. И о том, что всё возвращается на круги своя, и он вернулся – умудрённый опытом, побывавший в разных переделках. Живой и невредимый. Цельный и Целостный. И как хорошо быть таким, как спокойно и уютно на своей Колокольне. Как здорово, что всё это было, было и прошло. А то, что сейчас, что осталось, есть и будет – это Музыка. Как сказал один старый Призрак в опере «Только Любовь и Музыка – Вечны». Об этом он звонит и сейчас. Слышите, правда?
История эта помогает людям с предпочитаемой кинестетической модальностью и хорошо развитой аудиальной. Работает после перенесенных травм, которые описываются рассказами об ощущениях тяжести, разбитости, потери целостности и утраты смысла. Действенна и при депрессиях и после автомобильной аварии. История рассказывает о серии последовательных трансформаций, при которых сохраняется или может быть восстановлено некое важное и фундаментальное качество.
Причины, по которым необходимы изменения формы, могут быть самыми разными, но делятся на две большие группы: внутренние (в истории – накопившаяся усталость) и внешние (в истории – вражеское нашествие). Таким образом, к первой группе относятся депрессии, а ко второй – физические травмы, впрочем, случаются сочетания первых и вторых и ещё каких-либо третьих и четвёртых. Разумеется, число превращений в истории можно и уменьшать и увеличивать сообразно личной истории слушателя, а также расцвечивать конкретными реалиями. Главное – идея возможности полного восстановления целостности и улучшения качеств, независимо от причин и степени травм. Период восстановления намеренно описан бессознательным и безболезненным (забытьё, расслабление и сон). Конечно, для таких случаев предполагается и некая доброжелательная помощь заинтересованных посторонних лиц. В истории они не акцентированы, но терапевт может добавить краски, позволяющие провести параллели между образами помощников и близкими клиента, да и собой.
История эта была создана в порядке самообслуживания, когда я оклёмывалась от прицельной серии ударов судьбы и спортивных поражений. Как назло, рядом не было никого из тех, кто всегда приходил на помощь, и возник вопрос: «Что бы я рассказала себе, как тяжёлой, вредной и требовательной клиентке?». И рассказала, упаковав в эту историю всяческие пожелания себе, в том числе в отношении трудолюбия и оптимизма. Реальные события того периода складывались куда как хуже сказочных (что и потребовало приведения себя в порядок), но сказка несомненно помогла мне справиться с последствиями без осложнений и застреваний. А также подготовила к будущим турнирным перипетиям, позволив стать Пушкой, когда потребовалось. В последующий турнирный период съёмок телеигр моё состояние было не то чтобы радостным, но вполне адекватным возникавшим ситуациям, то есть на войне, как на войне.
Теперь я охотно пользуюсь этой историей в случаях депрессий и самых разных травм, и довольна результатами.
Значительное место в моей терапевтической работе занимают не оригинальные авторские истории, а переделки сказок, мифов, известных и любимых клиентом сюжетов. Если в предварительной беседе выяснен тип сценария клиента и его литературно-художественные предпочтения, история на базе мультика (предпочтительнее для визуалов), сказки или научной фантастики строится гораздо быстрее и даёт немалый простор для терапевтического воздействия на подсознание в то время, как сознание клиента увлечённо следует за новшествами, пополняющими знакомый и любимый сюжет, и нововведения эти созвучно перекликаются с реалиями его собственной жизни, и всё, конечно же, хорошо кончается.
Любимыми сюжетами для переделок у меня являются сказки о трансформациях и волшебных превращениях: «Царевна-лягушка», «Аленький цветочек», «Гадкий утёнок», «Золушка» и другие, в которых присутствует мотив быстрых и радикальных изменений к лучшему. После рассказывания терапевтической истории такого рода быстрее и эффективнее оказывается работа по корректировке сценария, если клиент и в этом нуждается. К моему удивлению оказалось, что весьма взрослые люди по достигаемым ими изменениям не уступают детям 9-12 лет.
Эта работа – небольшой, но, по-моему, показательный кусочек сделанного мной за последние два года в области Эриксонианской недирективной терапии. Результаты этой терапии позволяют считать терапевтическую метафору одним из лучших инструментов психотерапии, психокоррекции и средством для личностного и творческого роста и саморазвития клиентов.
Конечно, метафора становится ещё эффективней в сочетании с другими, самыми разнообразными методами психологической работы. Но и сама по себе она является настолько простым, доступным и безболезненным методом воздействия, что не вызывает сопротивления и работает продолжительное время после встречи с терапевтом, образуя позитивные самоподдерживающиеся структуры, лишь отчасти осознаваемые клиентом, а в основном являющиеся достоянием подсознания.
Терапевтическая метафора не имеет ни ограничений, ни нежелательных побочных последствий для своего применения, может помочь в критических экстренных ситуациях, и для меня является своего рода «волшебной палочкой», само соприкосновение с которой способно творить чудеса. И чем больше творчества вошло в её составление, тем больше чудес можно ожидать в результате. В настоящее время многие мои клиенты и друзья могут это подтвердить.
Опубликовано в 7:07 Комментарии отключены